Девятнадцатая байка. СТАРАЯ КОПЬ
Копёшек-то у нас на Таганае полно. Сказывали старики, будто в наших краях давненько и татары, и башкиры, и калмыки бродялые каменюками промысловили. Где по рекам рухляк мыли, а где и землю лопатили. Кои ямы-то заросли с тех времен, особливо пройденные по пустой породе. Это когда ума нет, а сильно хочется, тогда и рыли, где ни попади. По приметкам, вроде как. Дек, приметка приметке рознь. По одной их них, аметист сиреневый, мол рóдится, где чаги на березе много. Был даже случай такой. У хитников-то оно как, коль приметку найдешь, так и молчок, вроде как сам по себе. А этот, про которого сказ, бражий друг, с похмелки рыбалить на Киалим пошел к Стоячему камню, что ниже притока Безымянного.По пойменному болоту на березовый чапыжник и набрел, чаги нарубил на продажу, давай ее с земли сбитую сбирать, с грязью да тиной в пестерь пихать. Дома отмывать в корыте начал, так по ладоням аметисты-то и посыпались. Долго потом ту чапыгу в киалимских уремах искал, хоть и на свежую голову, да со сворой своей хитной, только все без толку. До сих пор то место сокрыто. А «метист»-то хоть и болотный, но по сказу чистой воды был.
Фото 1. Аметист в музее природы парка

На медь, малахит, да азурит друга приметка.По науке-то она часто срабатывает. Например, где качимда минуарция в изобилии, там медные ископаемые и ищи. Копешек опять же, хошь на железную, хошь на медную руду по округе таганайской хватат. Кои из них затеряны, а кои затоплены да забетонины народными стройками. Остались правда копухи и поныне, самоцветами утыканные по древним расколинам. Тропки тудысь не зарастают. Поди-ка не по пустой породе народ горняцким хайдакался. На одной Ахматовке, что близ нашей Магнитки, за 200 лет под тыщу штуфов утягли, а уж мелкой разносортицы, что в щетках, али в друзах да кристаллами, так и счета нет. Больше-то гранатовые камешки – красный андрадит, розовый альмандин, зеленый гроссуляр, медовый спессартин, черный шорломит, яблочный гессонит. Есть и по проще с виду, но редкостные по природе – везувианы оливковые, людвигиты лучистые, клинохлоры шелковистые, кальциты молочные… Да разве всего перечтешь?
Порой идешь мимо самоцветницы, а оттедова:
- Стук! Стук! – и тишина воровская, а потом опять, - Стук! Стук!
Глядь, крадутся ушлые «любители» камня с котомками, потащили драгоцень, последнее у земли выбили. Опосля них ступаю по коже каменной, а на нейалые капли-кристаллы молотьем разбрызганные по венисе морщинистой. Да у каждой капельки по ящерке, а на глазах присмотришься – слезинки и, будто безмолвный укор – «опять полдворца разворовали, как, дальше-то, жить?» Вдруг, шмыг и нет их. Из-под серпентиновогобульника уж выполз – обедать собрался. Ну, что ж, на то она и цепочка, не золотая, пищевая. Человек в нее только никак не вписывается со своими молотками, зубилами, кувалдами, кайлами да лопатами.
Фото 2. Ахматовская ящерка на завтраке

Ведь только представить!? Всего 200 с копеечкой лет назад была на этом месте горушка, высотой не кичливая, с каменным пупырышем на вершине. Рассекло время камешек тот трещинами, как шелуху венису смело, и обнажились свету грани кристальные. В тени могучих лип и сверкающих расселин поселились на горушке живородящие ящерки. На остепненных склонах паслось стадо лосей. И случился однажды у рудокопа магнитского выходной. На рыбалку на Кусу? На охоту на Таганай? Не-е-е, за грибами в липняк. Не пошел бы мужик в тот день на горушку, глядишь сей кусочек планеты был бы цел. Ну, а коль клад нашел, чаво бы не хвастануть? И пошло-поехало. На сколько времечка еще добра Ахматовки хватит? Я имею ввиду самоцветного, не возобновляемого. Остальное-то вроде как мал-мала живет, зиждется – липняк реликтовый, ящерки. Даже лоси и те по зиме в копушку наведываются, снег копытами разгребают и камни лижут – солями минеральными запасаются. И грибы здесь целыми колониями в сезон ползут – боровики, дубровики, польские, грузди, опята, лисички, подосиновики… А надысь по контуру отвалов орхидея выросла – дремлик темно-красный, явно гранатовым соком подкрашенный. Боится поди камень, что скоро исчезнет, так хоть в цветах память о себе оставит.
Фото 3. Ахматовская орхидея

Фото 1. Аметист в музее природы парка

На медь, малахит, да азурит друга приметка.По науке-то она часто срабатывает. Например, где качимда минуарция в изобилии, там медные ископаемые и ищи. Копешек опять же, хошь на железную, хошь на медную руду по округе таганайской хватат. Кои из них затеряны, а кои затоплены да забетонины народными стройками. Остались правда копухи и поныне, самоцветами утыканные по древним расколинам. Тропки тудысь не зарастают. Поди-ка не по пустой породе народ горняцким хайдакался. На одной Ахматовке, что близ нашей Магнитки, за 200 лет под тыщу штуфов утягли, а уж мелкой разносортицы, что в щетках, али в друзах да кристаллами, так и счета нет. Больше-то гранатовые камешки – красный андрадит, розовый альмандин, зеленый гроссуляр, медовый спессартин, черный шорломит, яблочный гессонит. Есть и по проще с виду, но редкостные по природе – везувианы оливковые, людвигиты лучистые, клинохлоры шелковистые, кальциты молочные… Да разве всего перечтешь?
Порой идешь мимо самоцветницы, а оттедова:
- Стук! Стук! – и тишина воровская, а потом опять, - Стук! Стук!
Глядь, крадутся ушлые «любители» камня с котомками, потащили драгоцень, последнее у земли выбили. Опосля них ступаю по коже каменной, а на нейалые капли-кристаллы молотьем разбрызганные по венисе морщинистой. Да у каждой капельки по ящерке, а на глазах присмотришься – слезинки и, будто безмолвный укор – «опять полдворца разворовали, как, дальше-то, жить?» Вдруг, шмыг и нет их. Из-под серпентиновогобульника уж выполз – обедать собрался. Ну, что ж, на то она и цепочка, не золотая, пищевая. Человек в нее только никак не вписывается со своими молотками, зубилами, кувалдами, кайлами да лопатами.
Фото 2. Ахматовская ящерка на завтраке

Ведь только представить!? Всего 200 с копеечкой лет назад была на этом месте горушка, высотой не кичливая, с каменным пупырышем на вершине. Рассекло время камешек тот трещинами, как шелуху венису смело, и обнажились свету грани кристальные. В тени могучих лип и сверкающих расселин поселились на горушке живородящие ящерки. На остепненных склонах паслось стадо лосей. И случился однажды у рудокопа магнитского выходной. На рыбалку на Кусу? На охоту на Таганай? Не-е-е, за грибами в липняк. Не пошел бы мужик в тот день на горушку, глядишь сей кусочек планеты был бы цел. Ну, а коль клад нашел, чаво бы не хвастануть? И пошло-поехало. На сколько времечка еще добра Ахматовки хватит? Я имею ввиду самоцветного, не возобновляемого. Остальное-то вроде как мал-мала живет, зиждется – липняк реликтовый, ящерки. Даже лоси и те по зиме в копушку наведываются, снег копытами разгребают и камни лижут – солями минеральными запасаются. И грибы здесь целыми колониями в сезон ползут – боровики, дубровики, польские, грузди, опята, лисички, подосиновики… А надысь по контуру отвалов орхидея выросла – дремлик темно-красный, явно гранатовым соком подкрашенный. Боится поди камень, что скоро исчезнет, так хоть в цветах память о себе оставит.
Фото 3. Ахматовская орхидея
